Андрей Белый

Белый, Андрей (1880-1934), русский поэт-символист, литературный критик, прозаик, мемуарист, теоретик стиха. Основные поэтические произведения: сборники стихов «Золото в лазури», «Пепел», «Урна», «Звезда», «После разлуки», «Стихи о России», поэмы «Христос Воскрес», «Первое свидание», цикл поэм в прозе «Симфонии».

Золотое руно

1

Золотея, эфир просветится
и в восторге сгорит.
А над морем садится
ускользающий солнечный щит.

И на море от солнца
золотые дрожат языки.
Всюду отблеск червонца
среди всплесков тоски.

Встали груды утесов
средь трепещущей солнечной ткани.
Солнце село. Рыданий
полон крик альбатросов:

«Дети солнца, вновь холод бесстрастья!
Закатилось оно —
золотое, старинное счастье —
золотое руно!»

Нет сиянья червонца.
Меркнут светочи дня.
Но везде вместо солнца
ослепительный пурпур огня.

2

Пожаром склон неба объят…
И вот аргонавты нам в рог отлетаний
трубят…
Внимайте, внимайте…
Довольно страданий!
Броню надевайте
из солнечной ткани!

Зовет за собою
старик аргонавт,
взывает
трубой
золотою:
«За солнце, за солнцем, свободу любя,
умчимся в эфир
голубой!..»

Старик аргонавт призывает на солнечный пир,
трубя
в золотеющий мир.

Все небо в рубинах.
Шар солнца почил.
Все небо в рубинах
над нами.
На горных вершинах
наш Арго,
наш Арго,
готовясь лететь, золотыми крылами
забил.

Земля отлетает…
Вино
мировое
пылает
пожаром
опять:
то огненным шаром
блистать
всплывает
руно
золотое,
искрясь.

И, блеском объятый,
светило дневное,
что факелом вновь зажжено,
несясь,
настигает
наш Арго крылатый.

Опять настигает
свое золотое
руно…

Жозе Мариа де Эредиа

Эредиа Жозе Мария де (1842-1905), французский поэт. Участник группы «Парнас». Книга сонетов «Трофеи» отмечена живописностью и пластичностью образов.

Ясон и Медея (Густаву Моро)

Завороженная стояла тишина
В лесу, где древних битв затаены раскаты,
И в пламени зари, позолотившей скаты,
Цвела дремучая и странная весна.

В чудесном воздухе, отравнее вина,
Слова волшебницы роняли сев заклятый;
Ей следуя, Герой на золотые латы
Сноп молний стряхивал с Колхидского руна.

Как драгоценностей летучих вереницы,
Кружили под листвой сверкающие птицы,
И капала лазурь на серебро озер.

Любовь смеялась им, но, в сердце укрывая,
Несла ревнивый гнев Супруга роковая,
И предков, и богов, и яд азийских гор.

(Перевод с французского Студии Лозинского)

Альбер Самен

Самен, Альбер (1858-1900), французский поэт-символист. Сборники «В саду Инфанты», «По краям вазы», «Золотая колесница». Самен — «женственная душа», интуиция преобладает у него над анализом, а тяга к покою парализует волю к поступку. Он страшится жизни, и ему хочется приглушить ее звуки, размыть ее краски, затушевать контуры. Драму «Полифем» перевел Николай Гумилев.

Золотое руно

Чернея в полутьме, по волнам одиноко
Плывет «Арго». Вождей один ласкает сон:
Им снится дом родной. И только лишь Язон
Не спит, влеком мечтой о чудесах Востока.

Над ним созвездия блестят в ночи глубокой.
Трепещет тишина. Мечтой воспламенен,
Гордыней одержим, лишь славы жаждет он.
Колхиды запахи он ловит издалека.

Пока Язон плывет, одна в ночном саду,
Медея страстная, шепча в полубреду,
Под ветром Азии героя ждет в томленье.

Глаза зеленые Дракона видят вновь,
Как старая Судьба, готовя преступленье,
К Руну заветному примешивает кровь.

(Перевод с французского Ю. Денисова)

Яннис Рицос

Яннис Рицос (родился в 1909), греческий поэт. Родился в семье разорившегося землевладельца. Перевел на греческий язык поэму Блока «Двенадцать» и стихи Маяковского. В годы второй мировой войны принимал участие в Сопротивлении, после войны подвергался преследованиям, прошел через концлагеря. Выпустил более 50 книг: «Тракторы», «Пирамиды», «Лунная соната», «Свидетельства», поэмы «Эпитафии», «Филоктет», «Орест»…

Из похода аргонавтов

Скалы, моря, приключения, лица и подвиги —
полуподлинные, полуприснившиеся: даже гребцы
названы по именам. Мы ничего не запомнили.
Впрочем, когда сооружался корабль,
над портом среди деревьев блуждал
запах смолы и стружки и птицы кричали — в ту ночь,
пока строители спали, в лунном луче явилась Богиня
и прикрепила к корме кусок священного дуба из рощи в Додоне,
вещего дуба, владевшего даром речи. Позднее,
при возвращении, двенадцать дней и ночей
мы на плечах протащили через пустыню корабль.
Только ли это? А как не узнали мы доброго Кизика,
ночью ненастной убили его в заблуждении!
И ведь никто не спросил: почему же молчал талисман,
кусок священного дуба из рощи Зевеса в Додоне?

(Перевод с новогреческого С. Ильинской)

Финей

Освободили гребцы старика от чудовищных гарпий зловонных,
пищу его пожиравших. Благодаря за спасенье,
дал он совет, как миновать Симплегады
грозные скалы, что с грохотом в море смыкались.
        И вправду
им удалось пронестись, налегая на весла,
с малой потерей — раздробленным краем руля
да голубиным пером из хвоста. С этой самой поры
скалы застыли. В пролете меж ними
        он еще видел корабль, на корме
кто-то платком помахал, посылая прощальный привет,
он не увидел, а лишь догадался. Чуть позже
все погрузились в покой. И чего-то ему не хватало,
может быть хищниц, пищу его пожиравших… Нет, пожалуй не этого. Вероятно —
грохота скал, не смолкавшего раньше всю ночь.

(Перевод с новогреческого С. Ильинской)

Финей — слепой прорицатель, чью пищу похищали ужасные птицы гарпии. Участники похода аргонавтов Зет и Калаид отогнали гарпий и освободили Финея от мук. За это он рассказал аргонавтам, как проплыть через Симплегады — расходящиеся и сдвигающиеся скалы, через которые не мог проплыть ни один корабль. Аргонавты выпустили голубя, и, когда птица пролетела между скал, они столкнулись и затем вновь разошлись. Этим моментом воспользовались аргонавты и проскочили опасное место. После этого Симплегады остановились навсегда.

Золотое руно

Зачем добивались мы золотого руна? Еще одно
испытание, возможно самое страшное;
Симплегады, убийства; в Мизии отставший Геракл
и его ослепительный мальчик — Гилас, потонувший в источнике;
кормовое весло сломалось, и другого не будет, и не будет отдыха.
        Колхида, Эет, Медея. Медный бык.
Приворотное зелье и бесполезность борьбы. И Апсирт — по кусочкам
его подбирает отец из моря.
        И это руно —
уже достигнута цель, и свежайший страх: как бы
        смертные или боги у тебя не украли твою добычу;
если держишь руно в руке, его золотая шерсть освещает ночи твои,
если держишь руно на плече, его золотая шерсть освещает тебя целиком,
ты — мишень и для тех и для этих:
никакой возможности спрятаться в тень,
чтоб остаться в своем ничтожном углу, обнажиться,
        и быть, и существовать.
Но чем была бы наша бедная жизнь без этой золотой
        (как мы говорим) пытки?

(Перевод с новогреческого Юнны Мориц)

Георгос Сеферис

Сеферис, Георгос (1900-1971), греческий поэт. Получил юридическое образование, в 1926-1962 годах — дипломат. В 1963 году получил Нобелевскую премию по литературе. Автор книг «Поворот», «Водоем», «Роман», «Судовой журнал», «Дрозд». В годы Мировой войны лирика Сефериса проникается патриотическим чувством. После военного переворота 1967 года занимал антидиктаторскую позицию.

Аргонавты

И душа,
если она хочет познать себя,
в душу другую должна заглянуть —
чтобы там увидеть, как в зеркале,
чужестранца или врага.

Спутники мои
были славные парни,
не жаловались
на усталость, жажду и стужу.
Были похожи они на деревья и волны,
что встречают ветер и дождь,
встречают солнце и ночь,
не меняясь в окружающем их измененье.
Славные парни! Целыми днями
трудились они на веслах, не поднимая глаз,
ритмично дыша,
и краснела от напряженья покорная кожа.
Иногда они пели, не поднимая глаз.
А между тем мы плыли на запад
мимо пустынного острова, поросшего дикой смоковницей,
того, что за мысом, где яростно лают громадные псы.
Душа,
если она хочет познать себя, — говорили они, —
в душу другую должна заглянуть, — говорили они, —
и веслами били по закатному золоту моря.
Миновали мы множество мысов,
множество островов,
видели море, что сливается с морем другим,
тюленей и чаек,
слышали, как рыдают
матери над убитыми сыновьями,
проклиная Александра Великого
и славу, загубленную в глубинах Азии.
Мы якорь бросали у берегов,
полных ночных ароматов и пения птиц,
берегов, где струится вода,
от которой на руках остается
память о счастье.
И не было странствиям нашим конца.
Души друзей моих слились
с уключинами и веслами,
с неумолимым ликом, высеченным на носу корабля,
с кругом руля, солеными брызгами.
Один за другим покидали меня мои спутники,
не поднимая глаз. Веслами
отмечены на берегу места, где они спят.
Никто их не помнит.
Справедливость.

(Перевод с новогреческого Л. Лихачевой)