Валерий Брюсов
Брюсов, Валерий Яковлевич (1873-1924), русский поэт, переводчик, прозаик, один из родоначальников символизма в русской литературе. Образы античной мифологии, литературы и истории занимают огромное место в его творчестве. Автор драмы «Протесилай умерший», исторических романов и новелл о Древнем Риме («У Мецената», «Алтарь Победы», «Юпитер поверженный», «Рея Сильвия»). Перевел поэму Вергилия «Энеида», стихи Сапфо, древнеримских лириков, драму Эмиля Верхарна «Елена Спартанская».
Психея
Что чувствовала ты, Психея, в оный день,
Когда Эрот тебя, под именем супруги,
Привел на пир богов под неземную сень?
Что чувствовала ты в их олимпийском круге?
И вся любовь того, кто над любовью бог,
Могли ли облегчить чуть видные обиды:
Ареса дерзкий взор, царицы злобный вздох,
Шушуканье богинь и злой привет Киприды!
И на пиру богинь, под их бесстыдный смех,
Где выше власти все, все — боги да богини,
Не вспомнила ли ты о днях земных утех,
Где есть печаль и стыд, где вера есть в святыни!
Осип Мандельштам
Осип Мандельштам (1891-1938) родился в Варшаве в семье мастера-кожевенника. Затем переезжает в Петербург, где он окончил Тенишевское коммерческое училище. Здесь началось его увлечение поэзией, музыкой, театром. В 1907-1911 годах жил в Париже, Германии, Швейцарии, Италии, где познакомился с сокровищами европейской культуры.
В 1930-е годы началась открытая травля поэта. Осенью 1933 года за стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны...» был арестован. После ссылки возвратился в Москву, но здесь ему жить запретили. Жил в Калинине, где был вновь арестован. Приговор — пять лет лагерей за контрреволюционную деятельность. Был отправлен на Дальний Восток. Умер в больничном бараке в пересыльном лагере.
Когда Психея-жизнь спускается к теням
Когда Психея-жизнь спускается к теням
В полупрозрачный лес, вослед за Персефоной,
Слепая ласточка бросается к ногам
С стигийской нежностью и веткою зеленой.
Навстречу беженке спешит толпа теней,
Товарку новую встречая причитаньем,
И руки слабые ломают перед ней
С недоумением и робким упованьем.
Кто держит зеркальце, кто баночку духов, —
Душа ведь женщина, ей нравятся безделки,
И лес безлиственный прозрачных голосов
Сухие жалобы кропят, как дождик мелкий.
И в нежной сутолке не зная, что начать,
Душа не узнает прозрачные дубравы,
Дохнет на зеркало и медлит передать
Лепешку медную с туманной переправы.
Владислав Ходасевич
Ходасевич Владислав Фелицианович (1886-1939), русский поэт. С 1922 в эмиграции. В стихах (сборники «Путем зерна», «Тяжелая лира, цикл «Европейская ночь»), сочетающих традицию русской классической поэзии с мироощущением человека 20 века, — конфликт свободной человеческой души и враждебного ей мира. Биография Державина, сборник статей «О Пушкине», книга воспоминаний «Некрополь».
Психея! Бедная моя!
Дыханье робко затая,
Внимать не смеет и не хочет:
Заслушаться так жутко ей
Тем, что безмолвие пророчит
В часы мучительных ночей.
Увы! за что, когда все спит,
Ей вдохновение твердит
Свои пифийские глаголы?
Простой душе невыносим
Дар тайнослышанья тяжелый.
Психея падает под ним.
К Психее
Душа! Любовь моя! Ты дышишь
Такою чистой высотой,
Ты крылья тонкие колышешь
В такой лазури, что порой,
Вдруг, не стерпя счастливой муки,
Лелея наш святой союз,
Я сам себе целую руки,
Сам на себя не нагляжусь.
И как мне не любить себя,
Сосуд непрочный, некрасивый,
Но драгоценный и счастливый
Тем что вмещает он — тебя?
Генрих Гейне
Гейне Генрих (1797-1856), немецкий поэт и публицист. С 1831 жил в эмиграции в Париже. Его произведениям свойственны романтическая ирония страдающего от несовершенства и прозы жизни героя, сарказм, лиризм и вызов пошлости. С 1848 Гейне прикован к постели. Язвительные политические стихи обличают современную феодально-монархическую Германию. Те же темы и в прозаических «Путевых картинах» — остроумном обзоре современного состояния Германии и Европы, в публицистических книгах «Романтическая школа», «К истории религии и философии в Германии».
Психея
Небольшой в руках светильник,
Необъятный в сердце пыл,
Тихо льнет Психея к ложу,
Где крылатый бог почил.
И трепещет, и краснеет,
И любуется красой.
Но проснулся, и мгновенно
Улетел Амур нагой.
Вечно каяться Психее!
Грех ее неискупим,
Оттого что перед нею
Бог любви предстал нагим.
(Перевод с немецкого Маршака)
Психея
В ручках — маленький светильник.
Пламя жаркое в крови —
Робко крадется Психея
К богу юному любви.
Наклонилась, задрожала.
Как прекрасен спящий бог!
Но, внезапно пробужденный,
Покидает он чертог.
Каясь два тысячелетья,
Плоть мученьям предает
Та, которой на мгновенье
В наготе предстал Эрот.
(Перевод с немецкого Мушниковой)
Джон Китс
Джон Китс (1795-1821), английский поэт-романтик. Первый сборник «Стихотворения» носил следы влияния сентиментализма, но уже в нем отчетливо прозвучала тема радости жизни, полноты земного бытия, ставшая центральной в творчестве Китса. В поисках идеала Китс постоянно обращался к образам античности («Ода греческой вазе», «Гомеру»…). На мифологические сюжеты написаны поэмы Китса «Эндимион» и «Гиперион».
Ода Психее
К незвучным этим низойдя стихам,
Прости, богиня, если я не скрою
И ветру ненадежному предам
Воспоминанье, сердцу дорогое.
Ужель я грезил? или наяву
Узнал я взор Психеи пробужденной?
Без цели я бродил в глуши зеленой,
Как вдруг, застыв, увидел сквозь листву
Два существа прекрасных: за сплетенной
Завесой стеблей, трав и лепестков
Они лежали вместе, и бессонный
Родник на сто ладов
Баюкал их певучими струями.
Душистыми, притихшими глазами
Цветы глядели, нежно их обняв;
Они покоились в объятьях трав,
Переплетясь руками и крылами.
Дыханья их живая теплота
В одно тепло сливалась, хоть уста
Рукою мягкой развела дремота,
Чтоб снова поцелуями без счета
Они, с румяным расставаясь сном,
Готовы были одарять друг друга.
Крылатый этот мальчик мне знаком,
Но кто его счастливая подруга?
В семье бессмертных младшая она,
Но чудотворней, чем сама Природа,
Прекраснее, чем Солнце и Луна,
И Веспер, жук лучистый небосвода;
Прекрасней всех — хоть храма нет у ней,
Ни алтаря с цветами;
Ни гимнов, под завесами ветвей
Звучащих вечерами;
Ни флейты, ни кифары, ни дымков
От смол благоуханных;
Ни рощи, ни святыни, ни жрецов,
От заклинаний пьяных.
О Светлая! давно умолкли оды
Античные — и звуки пылких лир,
Что, как святыню, воспевали мир:
И воздух, и огонь, и твердь, и воды.
Но и теперь, хоть это все ушло,
Вдали восторгов, ныне заповедных,
Я вижу, как меж олимпийцев бледных
Искрится это легкое крыло.
Так разреши мне быть твоим жрецом,
От заклинаний пьяным;
Кифарой, флейтой, вьющимся дымком -
Дымком благоуханным;
Святилищем, и рощей, и певцом,
И вещим истуканом.
Да, я пророком сделаюсь твоим
И возведу уединенный храм
В лесу своей души, чтоб мысли-сосны,
Со сладкой болью прорастая там,
Тянулись ввысь, густы и мироносны.
С уступа на уступ, за стволом ствол,
Скалистые они покрою гряды,
И там, под говор птиц, ручьев и пчел,
Уснут в траве пугливые дриады.
И в этом средоточье, в тишине
Невиданными, дивными цветами,
Гирляндами и светлыми звездами,
Всем, что едва ли виделось во сне
Фантазии сшальному садоводу,
Я храм украшу; и тебе в угоду
Всех радостей оставлю там ключи,
Чтоб никогда ты не глядела хмуро, —
И яркий факел, и окно в ночи,
Раскрытое для мальчика Амура!
Ольга Олгерт
Родилась в Казахстане в творческой семье. По профессии — врач-невропатолог. С 1998 года живет в Кёльне.
Поэзия – состояние души. Ольга старается в каждой тёмной тучке на небе разглядеть светлые пятна. Считает, что Поэт должен нести ответственность перед читателем и обязательно показывать хоть изредка, пусть даже слабый свет в конце тоннеля. Её кредо:
Мой голос, слитый с сущностью метели,
Как первый снег, на лицах дней дрожит.
Скажи, а если жить не на пределе,
Есть смысл жить??
От Амура Психее
Любимая, далёкая, земная,
Смотрюсь в тебя, как в озеро с небес,
Я знаю всё, что будет с нами, знаю,
Как мир существовал, как мир исчез,
Как длилась жизнь —
От эллинов — до скифов,
И грелась мысль в античности лучах.
Ты думаешь, я миф? Я стану мифом,
Лишь только бы во сне тебя встречать
И видеть, как глаза твои лучатся
Весенней мыслью, дерзкой и хмельной.
Я — Бог любви, но ты — богиня счастья,
Пока — в обличье женщины земной.
Настанет день — и дрогнет мощь гранита,
Рассыплются сердца ненастных дней,
Смягчится сердце гордой Афродиты,
Неугомонной матери моей.
Не верь, что на Олимпе всё иначе...
Там, в небесах — такие же огни,
Там тоже лгут, завидуют и плачут,
И думают, что жертвенны они.
Бессмертны дни небесного народа,
Но есть ещё бессмертная любовь —
Там, на земле, под громким небосводом,
Где люди — продолжения богов.
Там в лицах — ненавистничество зреет,
Но души — безмятежны и легки,
Там я нашёл тебя, моя Психея,
На берегу разбуженной реки.
Тебя носил под сердцем сладкой ношей,
Тобой наполнен и тобой любим.
Пусть знают все — я землю вверх подброшу,
И заберу Психею на Олимп!
В мельканье дней, во власти нежной грусти,
Я жду свиданья ... небо и земля
Пусть пишут оды огненному чувству,
В долине вещих снов,
Где ты — моя!
Людмила Соловьёва
Психея
Я полечу тебе навстречу —
Оборотившись мотыльком...
И бабочка отпор не встретит —
Надев души моей покров.
Зовут по-гречески Психеей
Кровоточащие сердца...
И только бабочке доверят
Вершить любовные дела!
Легко — без всякого насилья
И я в Психею превращусь...
Но будут тщетно биться крылья
Моя любовь — тебе конфуз!
И упадёт моя Психея
В овраг с крутого этажа...
И будет тщетно звать злодея —
Крылом разбитым трепеща!
А он мой голос не услышит:
Беззвучно плачется душа...
Скользнёт глазами поверх крыши —
И пойдёт дальше не спеша!
Лана Горбачевская
Психея
Психея, девочка, не надо фонарей!
За каплю От тебе не станет легче.
Поверь мне, глупая, зажмурь глаза покрепче,
Будь он хоть кто, пусть в самом деле змей.
Психея, девочка, не надо фонарей!
Психея, дурочка, да разве в этом соль?
Он ночи на твоём проводит ложе.
А как он нежен, всемогущий боже!
Не стоит разрушать волшебный сон.
Психея, дурочка, поверь, не в этом соль.
Психея глупая, что толку от лица?
Уже дрожит предательская капля...
Беги, покуда руки не ослабли,
В долину из роскошного дворца.
Психея глупая, что толку от лица...
Психея нежная, не будет он милей.
Ты наслаждаться счастьем не умеешь.
Будь он хоть кем, пусть в самом деле змеем,
Психея, девочка, не надо фонарей!