СОШ 8 Подольск, творчество Аргунова

Автопортрет Аргунова

Аргунов Николай Иванович (Nikolay Argunov) (1771-1829) — русский крепостной живописец-портретист, автор парадных и камерных портретов.
В русском изобразительном искусстве XVIII — первой половины XIX века семья Аргуновых занимает особое место. Все Аргуновы были крепостными графов Шереметевых, и творчество их протекало в тяжелых условиях. Несмотря на это талантливые представители художественной династии внесли значительный вклад в развитие русской культуры, вырвавшись из безличности ремесленной работы.
Начало славы династии Аргуновых положил отец Иван Аргунов, у которого учились многие будущие известные художники, в том числе Лосенко и недолгое время — Левицкий. Сын Ивана Аргунова, Яков, тоже был художником, его брат Павел — архитектором, пойдя по стопам своего дяди, популярного зодчего Федора Семеновича Аргунова. Третий сын — Николай тоже продолжил дело своего отца.
До 45 лет Николай Иванович Аргунов был крепостным и должен был беспрекословно выполнять все желания и прихоти своих хозяев. Требования заказчиков, желавших, чтобы их портреты были выполнены в самом современном по их понятиям духе и напоминали бы работы известных тогда иностранных мастеров, конечно, мешали полному выявлению индивидуальности мастера. Много сил и творческой энергии уходило на изготовление копий с картин модных художников, подобных Анжелике Кауфман. Все это, несомненно, послужило поводом для пренебрежительного отношения искусствоведов к таланту Николая Аргунова. Однако со временем стало очевидно, что Николай Аргунов не только самобытный, своеобразный мастер, выяснилось, что он оказал определенное влияние на развитие в русском портрете реалистических тенденций.
Старательный и способный ученик своего отца, художник уже в 17—18 лет работает на хорошем профессиональном уровне. Об этом достаточно убедительно свидетельствует портрет балерины Татьяны Васильевны Шлыкова-Гранатова, тоже крепостной Шереметевых (хранится в Музее-усадьбе Кусково в Москве).
Ранние портреты Николая Аргунова еще, как правило, непосредственно примыкают к портретной живописи XVIII века, стиль которой во многом определялся характером оформления интерьера. В этом плане типичен портрет Ивана Якимова в костюме Амура (Государственный Русский музей), вполне отвечающий вкусам своего времени.
Но уже в портрете Державина молодой художник стремится уловить особенности личности портретируемого, останавливая свое внимание на умном, чуть надменно-насмешливом выражении лица поэта, подчеркивая его величественную манеру держаться.
Вероятно, начало XIX века было временем не только наибольшей творческой активности Аргунова, но и временем его наивысших достижений. Портрет актрисы Прасковьи Ковалевой-Жемчуговой ставит художника в первые ряды портретистов той эпохи. Со временем в работах Аргунова индивидуальное начало усиливается еще больше. Трудно точно определить, что руководило художником, когда он пошел по этому пути, отказавшись от простого следования сентиментально идеализированным образцам портретной живописи: может быть интерес к характеру конкретного человека, а, возможно, своеобразно понятая профессиональная честность, стремление как можно точнее запечатлеть облик заказчика, желающего оставить о себе память потомству. Лишь у немногих живописцев, подвизавшихся в ту пору в жанре портрета, найдем мы такое разнообразие психологических характеристик, не так уж часто встретим такую меткость глаза, как у Николая Аргунова.
Познавший все тяготы жизни, прошедший сквозь годы унижений, он трезво, а порой и прозаично, смотрел на мир. Это был строгий, ясный и определенный подход к задачам своего искусства. Художнику должно было претить приукрашивание. Когда приходилось делать это, в работах его чувствовалась холодность, они лишены артистизма других произведений Аргунова. Когда он не был заранее скован подобными условиями заказчика, то создавал очень живые, достоверные портреты. Легенду о неумелости Николая Аргунова, его «топорности» убедительно опровергают и не без изящества сработанные им миниатюрные портреты.
Скромные, объективные по своему подходу к модели лучшие портреты Николая Аргунова являются ценнейшим историческим документом эпохи и неизменно привлекают своей художественной самобытностью, непохожестью на знаменитых живописцев начала XIX века. Они лишний раз подтверждают одаренность русских крепостных художников, чьими усилиями и талантом были созданы великолепные дворцовые комплексы того времени, подобные Останкину и Кускову.

Картины Аргунова:

Портрет Ивана Якимова в костюме Амура, 1790

Портрет актрисы Прасковьи Ковалёвой-Жемчуговой, 1803

Жемчужина графа Шереметьева. Каждый из нас хотя бы один раз в жизни побывал в театре, соприкоснулся с прекрасным искусством перевоплощения, где жесты, мимика, голос, музыка, танец, декорации — всё гармонично сливается в единое целое и рождается неповторимое магическое действие, способное тронуть человеческую душу. Театр не может оставить равнодушным никого! Вспомните свои чувства и ощущения, когда вы впервые переступили порог этого храма искусства и окунулись в происходящее на сцене.
Для героев нашей истории театр — это их жизнь, где добрая сказка о Золушке и Принце с театральных подмостков перешла в реальную жизнь, навеки объединив две судьбы в одну. Золушка — крепостная актриса Прасковья Ковалёва-Жемчугова. Принц — граф Николай Шереметьев.
Прасковья Ковалёва родилась в 1768 году в деревне Березники Юхотской волости Ярославской губерниив многодетной семье крепостного кузнеца-горбуна (отсюда две ее фамилии — Горбунова-Ковалева, иногда — Кузнецова).
Род Шереметьевых был одним из самых знатных и богатых в России. Николай Петрович Шереметьев — сын графа Петра Борисовича Шереметьева и княгини Варвары Алексеевны Черкасской. Они владели огромным состоянием, им принадлежало много земельных угодьев и крепостных душ.
Одним из увлечений графа Петра Шереметьева было театральное искусство. В родовом поместье Кусково он воплотил свою мечту о театре. Благодаря французскому архитектору Шарлью де Вальи в саду было построено великолепное здание в итальянском стиле, к сожалению не сохранившееся. Актеров на роли граф сам лично отбирал из своих крепостных, в числе которых оказалась и талантливая 6-летняя девочка Паша. Её взяли в дворянскую усадьбу для обучения театральному мастерству. У девочки были необычайные вокальные данные, да и внешне она была очень мила.
В это время вернувшийся из Европы сын Петра Борисовича Шереметьева, граф Николай, который разделял увлечение своего отца к театру, обратил внимание на юное дарование. Впервые услышав очаровательный голос Прасковьи, он навеки проник в сердце графа, который в одном из своих писем писал: «Если бы ангел сошел с небес, если гром и молния ударили разом, я был бы менее поражен…».
Дебютировала будущая великая русская актриса в одиннадцатилетнем возрасте в маленькой роли служанки в комической опере Грети «Испытание дружбы». Первые же спектакли с её участием привлекли внимание театралов. Столько безыскусственности, и глубины было в её исполнении, что зрители рукоплескали ей, забыв, что она ещё совсем ребёнок. Вскоре Прасковья получила новую, более звучную фамилию — Жемчугова, поскольку она стала поистине украшением, жемчужиной шереметьевской сцены. Эту фамилию ей придумал сам барин. Как-то раз он взял список актрис и переменил им фамилии на более благозвучные. Так появились «Бирюзова , «Гранатова , «Жемчугова». А то было все как-то некрасиво: Шлыкова, Ковалева…
Прасковья покорила зрителя своим актерским мастерством и вокальными данными, легко исполняя роли от беззаботной болтушки до глубоко трагедийной героини, а в 19 лет к ней пришел настоящий триумф славы со знаменитой ролью возлюбленной в опере «Самнитские браки», которая не сходила с театральной сцены на протяжении 12 лет.
Слава о крепостном театре Шереметьевых гремела по всей России и даже далеко за её приделами. На спектаклях, где в главной роли играла Прасковья Жемчугова, побывал высший свет России и Европы, в числе которых император Павел I и императрица Екатерина II, польский король Станислав II, шведский король Густав III и многие другие знатные особы.
Прасковья Ковалёва-Жемчугова по образованию и манерам ни чем не устала самым знатным дамам России. Она была обучена музыкальной грамоте, хорошо играла на арфе, владела иностранными языками. Прасковья легко могла стать хорошей парой для графа Николая Шереметьева, если бы только не почти пожизненное её клеймо крепостной. Наблюдая за развитием театральной карьеры молодой крепостной-актрисы, всячески помогая ей и поддерживая, граф сам не заметил, как влюбился в эту прекрасную Золушку. По всем законам того времени их брак был просто не возможен. Николай Шереметьев несмотря ни на что, любил Прасковью, заботился о ней, был её ангелом-хранителем на театральном небосклоне.
В 1788 году умер отец Николая, Петр Борисович Шереметьев. Потрясенный событием молодой граф забросил все отцовские дела и пустился во все грешные. И только Прасковья смогла вернуть его к прежней жизни и не дала погибнуть театру, тем самым заимев над Николаем Шереметьевым ещё большую силу, не только силу любви, но и доверия, опоры в трудную минуту жизни. Граф стал делиться с ней своими мыслями и тайнами, а она знала, что рано или поздно, ему придется жениться на девушке с дворянским происхождением и только молилась, прося у Бога благодати и милости.
Злые языки не умолкали, и тогда Николай Шереметьев, чтоб уберечь любимую женщину от сплетен и разговоров, построил для неё в подарок дворец-театр в Останкино, который был открыт в 1795 году оперой «Взятие Измаила», где главную роль турчанки Зельмиры исполняла Прасковья.
В 1797 году графу Шереметьеву император пожаловал почетное звание обергоф-маршала. Это событие потребовало отъезда в Петербург, куда граф забрал лучших актеров труппы. Переезд в столицу с сырым климатом неблагоприятно повлиял на здоровье Прасковьи Жемчуговой (обострился наследственный туберкулез) и она потеряла голос. В связи с этим Николай Шереметьев окончательно распустил свой театр, назначив, по просьбе Прасковье, актрисам приданное.
Николай Шереметьев сделал свой выбор и принял решение жениться на Прасковье Жемчуговой. Прежде чем вступить в брак, граф хотел просить разрешения на него у императора, который был его другом детства, но, опасаясь отказа, передумал, решившись на обман. Он подделал документы, свидетельствующие о знатном происхождении Прасковьи из польского дворянского рода Ковалевских. Из них следовало, что один из её предков попал к русским в плен и стал крепостным.
Затем в 1798 граф дал вольную ей и всей её семье. После этого митрополит Платон благословил брак графа Николая Шереметьева с Прасковьей Жемчуговой, и они тайно обвенчались в ноябре 1801 года в храме Симеона Столпника в Москве.
Через два года Шереметев заказал крепостному художнику Николаю Аргунову портрет жены. Лик актрисы получился печальным. Фигура Жемчуговой как бы выступает из темноты, мрака. На портрете тревожное сочетание красок. Черный фон — тяжелый бархатный занавес и алая накидка на плечах актрисы. Что предчувствовал художник?
В феврале 1803 года графиня Шереметева, знаменитая Прасковья Жемчугова, подарила мужу сына, которого назвала в честь своего любимого святого Дмитрия Ростовского, и тотчас ею овладел панический страх. Она жутко боялась, что новорожденного, плод тайного, но законного брака могут похитить... Охваченная паникой, она потребовала от мужа, чтобы тот выставил охрану у дверей детской...
Это не было истерикой. Параша прекрасно знала, как поступают с детьми помещиков от крепостных девушек: их выносят на задний двор и отдают какой-нибудь крестьянке из дальней вотчины, и вскоре они умирают или сливаются с серой массой крепостных (возможно, так поступали и с прежними детьми Параши от графа).
В это время было объявлено об их браке с Николаем Шереметьевым. Родившийся Дмитрий по праву мог стать его единственным наследником. Несмотря на признание брака императором Александром I, родственники графа и высшее общество так и не признали его.
Всего двадцать дней материнства было отведено судьбой графине Шереметьевой. 23 февраля 1803 года ее не стало. Она умерла, не дожив до своего тридцатипятилетия, после родовых осложнений и внезапно обострившегося туберкулёза.
Супругу граф Николай Шереметьев пережил на шесть лет, которые посвятил воспитанию сына и исполнению предсмертного завещания жены — помогать бедным людям. В память о ней Николай Петрович построил в Москве Странноприимный дом на 100 мест для нуждающихся, в котором должны были дать «бесприютным ночлег, голодным обед». В наше время известен как Научно-исследовательский институт скорой помощи имени Склифосовского. Весь свой капитал Шереметьев положил на выдачу приданого бедным невестам.
Графа Николая Шереметьева похоронили рядом с женой в простом гробу без всяких почестей подобаемых его чину. В завещании графа написано: «В жизни у меня было всё. Слава, богатство, роскошь. Но ни в чём этом не нашёл я упокоения. Помни же, что жизнь быстротечна, и лишь благие дела сможем мы взять с собой за двери гроба».
Романтическая и печальная история любви графа и крепостной не оставила равнодушными современников, тревожа умы и сердца. Эта легенда, несмотря на 200-летнюю давность, сохранилась и по сей день во многом благодаря кисти Николая Аргунова. Он увековечил графиню-крестьянку в своем полотне. И мы сегодня можем полюбоваться на эту чудесную женщину на картине.