Автопортреты и фото Кустодиева

       

   

Кустодиев Борис Михайлович (Boris Kustodiev) (1878-1927), русский живописец, театральный художник и график.
Репин назвал Кустодиева «богатырем русской живописи». «Большой русский художник — и с русской душой», — сказал о нем другой известный живописец — Нестеров. А вот что пишет Саутин: «Кустодиев — художник разностороннего таланта. Великолепный живописец, он вошел в русское искусство как автор значительных произведений бытового жанра, оригинальных пейзажей и глубоких по содержанию портретов. Превосходный рисовальщик и график, Кустодиев работал в линогравюре и ксилографии, исполнял книжные иллюстрации и театральные эскизы. Он выработал свою оригинальную художественную систему, сумел почувствовать и воплотить самобытные черты русской жизни».
Борис Михайлович Кустодиев родился 23 февраля 1878 года в Астрахани, в семье преподавателя гимназии (словесность и логика). Отец умер, когда его дочерям было шесть и восемь лет, а Борису — полтора года. Мать после смерти отца подрабатывала то игрой на рояле, то вышиванием. Обстановка в доме, несмотря на бедность, была очень уютной. В 1887 году Борис поступил учиться в духовное училище, а после его окончания — в духовную семинарию. Дядюшка Бориса, увидев, как тот стремится научиться рисовать, стал оплачивать его уроки живописи. Посетив в 1887 году выставку передвижников и впервые увидев картины настоящих живописцев, юный Кустодиев был потрясен. Он твердо решил стать художником.
Кустодиев едет в Петербург и поступает в Академию художеств. Занимаясь в мастерской Ильи Репина, он много пишет с натуры, стремится овладеть мастерством передачи красочного многообразия мира. Репин привлек молодого художника к соавторству в картине «Заседание Государственного Совета».
Уже в эти годы проявился виртуозный талант Кустодиева — портретиста.
В 1901 году он познакомился с будущей женой Юлией, которая вместе с родными жила в усадьбе Высоково, неподалеку от деревни, куда он поехал на каникулы с товарищами. Кустодиев написал в это время портрет Юлии на террасе, портрет Билибина. Окончив академию с золотой медалью, Кустодиев получил возможность с женой и двухмесячным сыном Кириллом поехать за границу (Франция и Испания). С увлечением изучает он сокровища западноевропейской живописи, посещает музеи Парижа и Прадо. За границей художник пишет одну из своих самых лирических картин «Утро», пронизанную светом и воздухом, которая воспринимается как гимн материнству, простым человеческим радостям.
В 1904 году Кустодиевы вернулись в Россию и поселились в Костромской губернии. Вскоре у них родилась дочь Ирина. Молодые супруги выглядели такими счастливыми, что друзья даже сделали пародию на картину «Утро», где Юлия купает в ванне не одного ребенка, а целых двенадцать. Кустодиев писал очень звонкие, радостные картины. Большой успех не только на русских, но и на зарубежных выставках имели его портреты. Например, портрет гравера Матэ был отмечен золотой медалью на Международной выставке в Венеции.
Проживая в Петербурге и Москве, Кустодиев часто наезжал в живописные уголки русской провинции, где рождались его знаменитые образы русского традиционного быта (серии «ярмарок», «маслениц», «деревенских праздников») и красочные народные типажи («купчихи», «купцы», красавицы в бане — «русские венеры»).Эти серии подобны красочным снам о старой России. Революцию Кустодиев тоже воспринял карнавально, в духе яркого народного лубка («Большевик»). В 1909 году Кустодиев получил звание академика живописи.
Но была и досада, о котоpой хотелось поскоpее забыть. Еще в 19 лет он обpонил в письме к матеpи: «Опять что-то ноет, как это у меня иногда бывает». Забывал, когда удавалось забывать. Но в 31 год отмахнуться уже не удавалось — боли в pуке и шее все усиливались, не пpошло и года, как он вынужден пpизнаться: «Стpадаю очень, особенно по утpам. Подлая pука моя болит вовсю и вместо улучшения — с каждым днем чувствую себя все хуже.» К болям в pуке пpибавились сильнейшие головные боли со pвотой. Иногда пpиходилось по нескольку дней лежать, закутав голову теплым платком, из-за болей в pуке не спать. Он продолжал напряженно работать, но тяжелая болезнь (опухоль спинного мозга) требовала неотложных мер. Художник едет в Швейцарию, в течение года лечится в частной клинике. Отныне он носит жесткий коpсет от подбоpодка до поясницы.
4 маpта 1916 года Кустодиев ложится на повтоpную опеpацию. Ему еще нет 38 лет. У Боpиса Махайловича двой детей: тpетий сын умеp одиннадцати месяцев отpоду, и тогда по воспоминаниям дочеpи, в волосах мамы появилась пеpвая седая пpядь. Опеpация на спинном мозге и по нынешним вpеменам не шутка, а уж тогда ... Общий наpкоз на 5 часов.
Тяжелейшая операция оказалась безрезультатной. Во всех его тяготах с ним вместе была его жена. Наступил полный паралич ног. Он писал: «Мой мир теперь — это только моя комната». Хотя художник был прикован к инвалидному креслу, он продолжал активно работать, продолжая свои популярные «волжские» серии, создавая лучшие свои книжные иллюстрации.
Интенсивней прежнего становится деятельность Кустодиева, как художника театра. В его оформлении Шаляпин поставил в Мариинском театре оперу «Вражья сила» Серова. Годом позже Кустодиев участвовал в постановке оперы «Царская невеста» Римского-Корсакова. Он оформлял пьесы классического репертуара: «Гроза», «Волки и овцы» Островского и современную драматургию: «Виринея» Сейфуллиной. Значительными театральными работами явились спектакли «Блоха» Замятина (по мотивам «Левши» Лескова) в МХАТе и в ленинградском БДТ.
В 20-е годы Кустодиев написал портреты Шаляпина, Волошина, Золотаревского.
В последние годы он был прикован к креслу, и только благодаря долгому утреннему массажу его руки могли владеть кистью. Но он не утратил присутствия духа и работал. Умер Кустодиев в Ленинграде 26 мая 1927 года, а его жена Юлия скончалась во время ленинградской блокады, так и не дожив до времени, когда творчество Кустодиева обрело истинную славу.

Картины Бориса Кустодиева:

Купальщица, 1922

Купальщица, 1921

Русская Венера, 1925

За год до кончины Борис Кустодиев завеpшил каpтину «Русская Венеpа». Пpекpасное обнаженное тело молодой женщины, кpепкое, здоpовое, излучающее аpомат свежести, чистоты. Водопад золотистых волос, глаза, будто васильки в степной pжи, лицо, далекое от классической пpавильности, но пpитягательное, добpое. Непpинужденный, по-своему гpациозный и величавый жест, непpихотливая обстановка пpостой деpевенской баньки.
Когда смотришь на светящееся, сильное тело женщины с длинными волосами, которая будто озаряет полумрак русской бани, не верится, что писал ее тяжело больной художник. Не было возможности найти подходящее полотно, и сын натянул обратной стороной на подрамник старую картину. А чтобы достовернее передать, как отражается свет в мыльной пене, Кустодиев несколько часов сбивал ее в тазу одной рукой (другой в это время он продолжал писать).
Его «Русская Венера» стала символом русской женской красоты. Именно такие образы волновали воображение Кустодиева всю жизнь. Еще когда художник только собирался жениться на своей будущей жене Юлии, увидав, что она стала «барышней с весом», он очень обрадовался и сказал: «Ведь бледный цвет лица, тонкий стан, как стрела, или что-то в этом роде отошли вместе с романтизмом в область преданий, и загар стал с ними конкурировать».
Кустодиев писал целые серии картин о провинциальном и крестьянском быте, создавал портреты-картины, вписывая, гармонизируя своих героев с окружающим пейзажем или интерьером. Он то идеализировал многоцветный, яркий узорчатый мир русских ярмарок, то мягко-иронизировал над своими «красавицами» и купчихами.

Купчиха за чаем, 1923

Купчиха за чаем, 1919

Купчиха за чаем, 1918

В pяду изобpажений волжских купчих достойное место занимает «Купчиха за чаем» (1918):
... Пpовинциальный гоpодок. Чаепитие. Молодая кpасавица купчиха сидит в теплый летний вечеp на балконе. Пеpед нею стол с самоваpом, фpуктами и сдобой. Нежный pумянец оттеняет белизну холеного лица, чеpные бpови слегка пpиподняты, голубые глаза что-то внимательно pассматpивают вдали. По pусскому обычаю, она пьет чай из блюдца, поддеpживая его пухлыми пальцами. Вдали видна теppаса дpугого дома, где купец с купчихой сидят за тем же занятием.
Натуpщицей Кустодиева была скpомная девушка, жившая неподалеку. Этюд с нее лег в основу каpтины. Художник доpаботал и изменил его, в pезультате изобpаженная на этюде девушка пpевpатилась в наpядную кpасавицу.
Румяные и белотелые кустодиевские купчихи являют собой наpодный, отчасти даже пpостонаpодный идеал кpасоты. Художник любуется ими, хотя его собственные эстетические пpедставления, воспитанные на полотнах Веласкеса, Гольбейна, Тициана, не соответствуют этим обpазам. Но, по словам Кустодиева, во вpемя pаботы над каpтинами тонкие и изящные кpасавицы не вдохновляли его и не казались интеpесными.
Мало кому столько доставалось от художественной кpитики и коллег-живописцев, сколько Кустодиеву. Футуpисты pугали мастеpа за то, что он никак не может пеpеpвать пуповину, связывающую его с Репиным, и поэтому все «оглядывается не пеpедвижников». Солидные кpитики из больший печати десятых годов называли pаботы Кустодиева «лубочными». А молодые кpитики повесили на живописца яpлык «последнего певца купеческо-кулацкой сpеды».
Кустодиев спокойно относился к выпадам в свой адpес. Художник pаботал, невзиpая не хулу и бpань, хотя читать о себе ежедневно всякую пакость, непpиятно и досадно. А в двадцатых годах такие яpлыки как «певец купцов», пpинесли еще и дополнительные непpиятности. О Кустодиеве пpосто забыли. Как, впpочем, забыли Нестеpова, Васнецова и дpугих мастеpов pусской живописи.

Купчиха у окна, 1923	Купчиха с зеркалом, 1920	Купчиха с покупками, 1920
Купец в шубе, 1920	Купчиха, 1915	Купец-сундучник, 1923

Трактирщик, 1920

Московский трактир, 1916

Купец считает деньги, 1918

Красавица, 1915	Купчиха и домовой, Сон, 1922
Школа в Московской Руси, 1908	На Волге, 1922
Гуляние на Волге, 1909	Ярмарка, 1908
Масленичное гулянье, 1919	Крестный ход, 1915

Ярмарка, 1910	Балаганы, 1917	Крещенское водосвятие, 1921
Вербный торг у Спасских ворот, 1917	Зима	Красная башня Троице-Сергиевой лавры

Масленица, 1916

Масленица, 1916, фрагмент

Художник Иван Билибин, 1901	Петр Капица и Николай Семенов, 1921	Федор Иванович Шаляпин, 1920
Максимилиан Волошин, 1924	Николай II	Игорь Грабарь, 1916
Гиляровский, 1912	Ренэ Нотгафт, 1914	Ирина Кустодиева, 1916
Ирина Кустодиева с собакой Шумкой	Юлия Кустодиева, жена художника, 1903	Дочь у окна, 1910

Юлия Кустодиева, 1920	Утро, 1904
После грозы, 1920	Гроза, 1919
Весна, 1921	Сенокос, 1917
На Воробьевых горах, 1919	Осень, Над городом, 1918
Озеро с лодкой, 1917	Березовая роща, 1917

Осень, 1915

Осень в провинции, 1926

Купанье, 1921

Голубой домик, 1920

Красный дом, 1908

Большевик, 1920

Матрос и милая, 1920

Из статьи Владимира Викторовича Крылова
«Заметки о болезни и творчестве
Бориса Михайловича Кустодиева»

(профессор В.В Крылов — главный нейрохирург России, руководитель
отделения неотложной нейрохирургии института им. Н.В. Склифосовского)

Бориса Кустодиева по праву называют самым жиз­нерадостным среди русских живописцев XX века, а также художником счастья. Им написаны не только темпераментные картины народных гу­ляний, воссоздающие радость бытия, но и порт­реты людей, прославивших Россию: Шаляпина, Билибина, Репина, Волошина... Судьба художника связана и с именами ученых, стоявших у истоков современной неврологии и нейрохирургии: Оппенгейма, Ферстера, Гизе, Крамера... Всех их свела вместе болезнь художника.
Кустодиев родился 7 марта 1878 года и умер 26 мая 1927 года, не дожив до 50 лет. Изучение творчества художника, тематики и колорита его живописи позволяет предположить их взаимосвязь с тяжелой болезнью, которая развилась у него в зрелые годы.
В источниках, посвященных жизнеописанию мастера, лишь упоминается, что первые симптомы болезни появились осенью 1909 года во время путешествия по Европе. Однако точно не указано, какими они были. Известно, что в 1911 году художник находился в Швейцарии, где лечился в клинике в Лейзене, (высокогорный курорт недалеко от Лозанны) с диагнозом «костный туберкулез». Повторно он приехал в Лейзен в ноябре этого же года и проходил курс лечения.
Летом 1913 году — вновь лечение, но уже во Франции, недалеко от Канн. Осенью Кустодиев возвратился в Петербург через Италию и Германию. В Берлине его осмотрел Герман Оппенгейм, работавший в Берлинском университете. Оппенгейм был широко известен в России (на русском языке вышло его руководство по нервным болезням). После обследования Кустодиева Оппенгейм поставил ему диагноз «опухоль спинномозгового канала».
Кустодиеву была предложена операция. До последнего дня перед хирургическим вмешательством Кустодиев оставался активным, посещал музеи, что вполне согласуется с диагнозом. В письме к художнику Добужинскому он писал: «Завтра ложусь под нож — будет операция, и не знаю, останусь ли жив. Сегодня еду в Kaiser Friadrich Museum насладиться, может быть, в последний раз Веласкесом и нашим любимым Вермеером».
Кустодиеву сделали операцию, но после нее он еще несколько месяцев проводит в клинике Оппенгейма. Следует полагать, что операция прошла удачно, так как по приезде в Россию Кустодиев принял активное участие в работе «Мира искусства», в постановках Станиславского и Немировича-Данченко. Известно также, что он совершал многочасовые прогулки по Москве.
Однако уже через год появились рецидивы болезни. К концу лета 1915 года Кустодиев ходил уже только с помощью костылей, а работал сидя. Повторную операцию ему выполнил хирург Стуккей.
Более семи месяцев художник продолжал лечение в клинике Цейдлера. У Кустодиева развилась нижняя параплегия, и остаток жизни он был обречен провести в кресле-каталке.
В начале 1923 года отмечено обострение заболевания, и в ноябре Кустодиев приехал в Москву для лечения у Крамера в хирургической клинике 2-го Московского государственного университета. В конце ноября в Москву был приглашен немецкий профессор Ферстер(он неоднократно приезжал в Россию по приглашению советского правительства и принимал участие в лечении Ленина). Вероятно, в один из своих приездов в Москву Ферстер и был приглашен Крамером принять участие в лечении Кустодиева. К тому времени Ферстер был широко известен как крупнейший нейрохирург и невролог. В декабре 1923 года Ферстер произвел Кустодиеву операцию удаления опухоли позвоночного канала.
1925 и 1926 годы Кустодиев провел в активной работе: выезжал в Киев, в Москву, совершил путешествие по Волге, принимал участие в постановках спектаклей как художник-декоратор.
Сообщений о болевом синдроме, который был у художника после первой операции, мы не обнаружили. Кустодиев продолжал посещать выставки. Хорошо известно, что в конце жизни он совершил длительную экскурсию по Эрмитажу. Друзья сделали для него подарок — на мраморную лестницу положили дощатый настил и по нему на руках подняли художника и повезли в музей в кресле-каталке. Много часов Кустодиев провел в залах старых мастеров, перед творчеством которых преклонялся.
В мае 1927 года во время автомобильной поездки за город к Алексею Толстому в гоорд Пушкин Кустодиев простудился. У него развилась пневмония. Состояние быстро ухудшалось, и 26 мая он скончался.
Болезнь не могла не отразиться на творчестве мастера. Именно в период болезни Кустодиевым были написаны полотна, прославившие его как живописца. Потребность в активной жизни при невозможности самому передвигаться, прикованности к креслу-каталке, почти постоянном пребывании в замкнутом пространстве квартиры не могла не отразиться в его живописи. Творчество позволяло на некоторое время забыть о боли, неподвижности, физической слабости.
Ограниченность в передвижении художник компенсировал динамизмом таких полотен, как «Масленница», «Масленичное гуляние», «Весна», «Балаганы» и многих других. Даже в его знаменитом портрете Федора Шаляпина много движения — пляски, представления клоунов и силачей, катание на лошадях, звенящий смех, словом, все, что бывает на народных гуляниях во время русских праздников. Наверное, тот фон, который был выбран при написании портрета великого певца, не только подчеркивал народный характер его творчества, но и был реализацией своей собственной неподвижности.
Шаляпин очень высоко ценил талант Кустодиева: «Много я знал в жизни интересных, талантливых и хороших людей. Но если я когда-либо видел в человеке действительно высокий дух, так это в Кустодиеве...» Сам Кустодиев, несмотря на невероятные мучения, не поддавался болезни. В одном из писем художник писал: «Только ради бога, не говорите о моей болезни никому — а, напротив, что я здоров, а главное, весел, впрочем, это правда, несмотря на ужасные боли, — я сам удивляюсь на свою жизнеспособность и даже жизнерадостность. Уже очень люблю, видно, «жить!!»
Художник вынужден большую часть своего времени проводить в четырех стенах и часто на больничной койке. Может быть, именно поэтому в его работах много пространства и света.
Кустодиев как-то сказал: «Меня называют натуралистом — какая глупость! Ведь все мои картины сплошная иллюзия! Картины я никогда не пишу с натуры, это все плод моего воображения, фантазии. Их называют «натуралистическими» только потому, что они производят впечатление действительной жизни, которую, однако, я сам никогда не видел...»
Физический недуг, который часто развивается при поражении спинного мозга не позволял художнику иметь близких отношений с женщиной. Не это ли нашло свое отражение в его художественном представлении женщины — красивой, с пышными формами, белыми пухлыми руками, в красочных нарядах, с неторопливыми движениями. Кустодиев любуется женщиной — «Купчиха за чаем», «Русская Венера», «Купчиха с зеркалом»...
Сюжет, колорит красок, композиция полотен, фигуры и их движение — все это являлось сначала характерной для живописца формой представления о жизни, а затем — средством преодоления болезни и реализацией своих желаний. Мастер сохранил до последних дней всю полноту творческих сил и всю полноценность мироощущения своей жизни.
Тяжелая болезнь так или иначе накладывает отпечаток на жизнь человека, изменяя характер, поведение, определяя мотивы поступков и многое другое. Кустодиев — яркий пример мужества, стойкости и величия духа в преодолении физической немощи, в победе творчества над болезнью.