Орфею суждено было ожить вновь в эпоху Возрождения, поднявшись на подмостки европейского театра.
В конце XV века, в итальянском городе Мантуя была поставлена первая драматическая пьеса светского содержания и ее героем оказался не кто иной, как Орфей. Ее автором был итальянский поэт Анджело Полициано, приближенный флорентийского герцога Лоренцо Медичи. Для театральной сцены интересным оказалось предание о полной драматизма судьбе Орфея и его любимой жены — прекрасной Эвридики.
Необходимо отметить, что писатели и поэты, музыканты и художники того времени (эпоха Возрождения) с увлечением отыскивали рукописи античных авторов, развалины языческих храмов, откапывали статуи, утварь. Они считали главным своим делом возродить светлый мир древнего античного искусства, воспевавшего красоту, силу и разум человека.
В конце XVI века во Флоренции такие страстные поклонники древней Эллады организовали даже свой кружок; он собирался в домах знатных любителей искусства. Во флорентийскую камерату (camerata fiorentina — так назывался кружок) входили музыканты, поэты, философы, которых увлекла мысль возродить античную музыку.
Именно им принадлежит идея соединения слова, музыки и драматического действия. Горячие поклонники изящных искусств, они стали создавать музыкальные сценические произведения, подражая мадригалу эпохи Возрождения, где каждый образ текста был как будто «нарисован» с помощью музыки и декламации нараспев.
(Интересно, что самые первые опыты по созданию музыкальных сценических произведений принадлежали Винченцо Галилеи, отцу будущего великого физика и астронома Галилео Галилеи.) В них участвовал многоголосный хор, но главное место принадлежало певцам, исполнявшим весь поэтический текст в сопровождении ансамбля инструментов.
Так родился новый, самый богатый по художественным средствам и возможностям музыкально-театральный жанр, получивший спустя несколько десятилетий свое теперешнее название — опера.

Но при чем же здесь Орфей?

Дело в том, что один из участников флорентийской камераты обратился к бессмертному образу древнегречес­кого певца. Это был певец и композитор Якопо Пери (1561-1633) по прозвищу Длинноволосый (Zazzerino).
6 октября 1600 года, во Флоренции состоялась премьера его оперы «Эвридики». Это была всего вторая опера в истории музыки вообще. Самую же первую оперу — «Дафна» (тоже на мифологический сюжет) — двумя годами ранее создал тот же Пери. Но ноты «Дафны» утеряны, и музыки ее мы не знаем.

Побываем мысленно на премьере «Эвридики»:

. . . В роскошном дворце Питти невероятная суматоха.
Машинисты-декораторы, слуги, актеры спешно заканчивают приготовления к важному событию. Сегодня, в честь бракосочетания представительницы правящего Флоренцией герцогского рода Марии Медичи с самим королем Франции Генрихом IV, здесь будет дано большое музыкальное представление.
В парадном зале около трона великого герцога поставлены два позолоченных кресла, украшенных лилиями, — для Марии Медичи и представителя, замещающего царственного жениха. Сам он не приехал, занятый более важными государственными делами.
Далее, с одной стороны, места для сиятельных лиц — родственников герцога и соседних правителей, для кардиналов и прочего знатного духовенства; с другой стороны — для иностранцев, послов из Персии, Китая, Перу, Индии. В конце зала и на галерее могут расположиться слуги двора и именитые горожане.
Треть зала занимает сцена, отделенная нарисованными ступенями. Занавеса нет. Зрители, занимая свои места, сразу начинают с любопытством разглядывать позолоченные колонны, к которым прикреплены кулисы. На них изображен лес, ветви деревьев как бы упираются в высокие лепные потолки.
И вот из-за кулис доносятся звуки клавичембало (разновидность клавесина, предка современного фортепиано). Его звучание поддерживают еще три старинных струнных инструмента — китарроне, большая лира и большая лютня. Вот и весь оркестр! На сцене — пастухи и пастушки. Они радостно поют о предстоящей свадьбе Орфея и Эвридики.
А далее появляется автор музыки, Якопо Пери. На длинных кудрях у него венок из цветов. Он сам поет партию Орфея. Свои напевные речитативы Пери исполняет так выразительно, что это трогает слушателей. Впрочем, сильное впечатление на зрителей производят и перемена декораций. Их меняют при помощи специальных механизмов. Особенно поражает присутствующих изображение подземного царства: с адского неба цвета меди спускаются куски кроваво-красной ткани — это огненные языки, на сцене пылают бутафорские костры, в нарисованных скалах зияют страшные расселины...
Интересно, что по случаю свадьбы Марии Медичи и Генриха IV трагическая концовка древнегреческого мифа исчезла. Орфей, покорив подземных богов своим искусством, благополучно возвращается с Эвридикой на землю. Представление завершается радостным пением и веселыми танцами...

* Чтобы послушать отрывок из оперы Якопо Пери «Эвридика», нажми здесь:


* Чтобы прочитать либретто оперы Якопо Пери, нажми здесь:

Третья опера по счету была сочинена сразу вслед за «Эвридикой» Пери — в том же 1600 году. Это была... еще одна «Эвридика»! Ее написал знаменитый итальянский певец и композитор Джулио Каччини (1550-1618), который также был участником флорентийской камераты.

И еще через семь лет, 1607 год, Орфей опять стал героем оперы Клаудио Монтеверди (1567-1643), впервые поставленной во дворце Питти в Мантуе, недалеко от Флоренции. «Орфей» — шестая опера по счету, стала первой выдающейся оперой, пережившей все века. Несмотря на 400-летний возраст, её и сейчас с наслаждением слушают любители музыки, ее переиздают, ставят на сценах, записывают на пластинки.

Кто же такой Монтеверди и в чем причины успеха долголетия его оперы?

Монтеверди — итальянский композитор XVII века. Родился 15 мая 1567 года в Кремоне. В 1601 году Монтеверди стал руководителем капеллы герцога Винченцо I Гонзаги и возглавил музыкальную жизнь мантуанского двора.
В эти годы возникли его произведения, принадлежащие к образцам мировой музыкальной классики — оперы «Орфей» и «Ариадна». В 1613 году Монтеверди возглавил капеллу Сан-Марко в Венеции, где работал 30 лет жизни.           подробнее...
Музыка Монтеверди пронизана идеалами эпохи Возрождения. Развивая полифоничес­кие традиции XVI века, уже в мадригалах композитор стремился к лирико-драмати­ческой выразительности.
Опубликовал 8 книг мадригалов.
С 1607 основное место в его творчестве заняла опера. Сохранились лишь первая из них — «Орфей» и две последние — «Возвращение Улисса на родину», «Коронация Поппеи».
Монтеверди придал новому тогда жанру оперы («сказка на музыке», «драма на музыке») драматическое значение, развив и углубив все его музыкально-выразительные средства. Он — один из реформаторов в истории музыкального искусства. Впервые музыка стала рисовать переживания человеческой души, оставив в прошлом гармонию и покой эпохи Возрождения. Цель искусства состояла теперь в том, чтобы взволновать слушателя, вызвать в нем сочувствие к переживаниям и судьбе героев. Свой музыкальный стиль Монтеверди назвал «concitato», что означает «взволнованный».

Сравним оперы Пери и Монтеверди:

В «Эвридике» Пери в оркестре было всего четыре инструмента. И они исполняли только скромный аккомпанемент. На первом плане почти все время — и поэтому несколько монотонно — звучали речитативы (напевная деклама­ция) солистов. Изредка, только в конце сцен, вступал хор.
А теперь откроем ноты «Орфея» Монтеверди. Мы увидим партии для трех с половиной десятков инструментов. Это уже целый оркестр! Правда, в нем еще немало старинных, давно вышедших из употребления инструментов. Но зато здесь впервые в оркестр введены две скрипки современного типа. («Какой же оперный оркестр может быть без скрипок!» — кажется нам сейчас.)
Тут же мы заметим, что в «Орфее» есть увертюра — специальное оркестровое вступление. Это первая в мире оперная увертюра! Листая же ноты дальше, найдем еще целых двадцать шесть самостоятельных оркестровых эпизодов. Один из них — «адская симфония» (вступление к III акту, в котором Орфей спускается в Тартар) — потрясал воображение современников, настолько смело использован здесь мрачный тембр низких духовых инструментов.
Проследим теперь за партиями солистов. Они стали разнообразнее. Вот Орфей поет сухим, повествовательным речитативом. Вот начался речитатив напевный, или, как говорят, ариозный; а вот он уже похож на певучую арию, в которой слышаны отголоски итальянских народных песен.
А в конце оперы, Орфей и Аполлон — бог света и покровитель искусств — поют одновременно, выводя замысловатые рулады. Это первый в истории оперы дуэт. Роль хора увеличилась, он уже участвует в различных эпизодах, а не только в завершающих.
Все это богатство музыкальных форм потребовалось Монтеверди для того, чтобы поведать о драматической судьбе Орфея и Эвридики. Более волнующего воздействия музыка еще, пожалуй, не оказывала на слушателей!
В его опере главный герой — страдающий человек. Этот образ был наиболее близок наступившей эпохе барокко, эпохе больших трагедий и большого мужества. С предельным вниманием следит Монтеверди за всеми душевными движениями Орфея, за всеми перипетиями его несчастной судьбы.
Монолог Орфея из II действия оперы звучит сразу же после известия о смерти Эвридики. Бурное отчаяние, гнев, безнадежность, чувство бессилия — все оттенки горя выразились в этой сцене, где композитор как живописец рисует каждый жест и вздох своего героя. Все, кто пережил боль утраты, могут узнать себя в этом масштабном портрете плачущего Орфея.

* Чтобы услышать этот монолог Орфея из оперы Монтеверди, нажми здесь:


* Чтобы прочитать либретто оперы Монтеверди, нажми здесь:

Клаудио дал новую трактовку мифа, уже имевшего традицию музыкального воплощения. Авторы до него воспринимали миф об Орфее как пасторальную сказку с благополучным исходом. В ней преобладали радостные настроения. Монтеверди увидел в легенде пафос страдания и страстного протеста против несправедливости. Монтеверди в «Орфее» раскрыл жизненную драму.
К мифу об Орфее впервые обратился музыкант с исключительным дарованием, как бы Орфей своего времени, да еще к тому же человек с судьбой, напоминающей судьбу легендарного древнегреческого певца.
У композитора была своя Эвридика. Дочь придворного музыканта, сама отличная певица, Клаудиа Каттанео стала горячо любимой и верной спутницей, разделявшей все трудности жизненного пути Монтеверди.
Но великое счастье, рождение первого сына, принесло и великое несчастье — никем не разгаданную неизлечимую болезнь Клаудии. И во время сочинения «Орфея» у Монтеверди, как и у героя его оперы, надежда вопреки разуму не хотела сдаваться перед отчаянием, внушала пламенное желание вырвать свою Эвридику-Клаудиу из царства смерти. Но композитор сохранил трагическую развязку мифа: в его опере Орфей навсегда теряет Эвридику. И сам Монтеверди навсегда потерял свою Клаудиу. Она скончалась через полгода после триумфальной премьеры гениального произведения ее мужа...
А сам композитор Монтеверди умер 29 ноября 1643 года в Венеции.

Однако, спустя столетие после смелых поисков флорентийской камераты и после достижений Клаудио Монтеверди опере была уготована очень трудная судьба: дитя нового времени, она сразу и надолго попала во дворцы герцогов, князей и королей.
Во французской опере царило засилье балетных номеров. «Способ вывести на сцену балет очень прост: если государь весел, все принимают участие в его радости и танцуют; если он печален, его хотят развеселить и тоже танцуют. Есть немало и других поводов для танцев — самые важные жизненные акты совершаются в танце: жрецы танцуют, солдаты танцуют, черти танцуют, танцуют даже на похоронах...» — это строки из памфлета в адрес оперы. Из музыкальной драмы опера превратилась в чисто развлекательный концерт в костюмах. Так шло десятилетие за десятилетием.

И вот в Париж приезжает Кристоф Виллибальд Глюк — человек, о котором Виктор Гюго напишет так: «Глюк — это могучий лес».

Кристоф Виллибальд Глюк — австрийский композитор (1714-1787).     подробнее...
В 1761 году в содружестве с балетмейстером Анджолини Глюк создал свой лучший балет «Дон Жуан» на сюжет Мольера, отличавшийся от современных ему произведений большим драматизмом. Этот балет явился предвестником оперной реформы Глюка.
В связи с постановкой оперы «Орфей» Глюк и оказался в Париже. Он видел недостатки современной ему оперы и решил, во что бы то ни стало реформировать ее. А для этого у него были все данные — смелые благородные идеи, талант, железная воля и настойчивость. Глюк решительно двинулся на борьбу с теми, как он говорил, дурными излишествами, которые превра­тили оперу в скучное и смешное зрелище. Он изгнал из арий эффектные, но пустые виртуозные пассажи, потребовал внимания к поэтическому тексту, выразительной и осмысленной драматической игры. Он сократил число балетных номеров, оставил только те, которые были нужны по ходу действия. Глюк вырвал оперу из-под власти придворной эстетики. Он придал ей величие идей, психологическую правдивость, глубину и силу страстей.
Арии, оркестровые номера, сцены в глюковском «Орфее» во многом напоминают классические оперы XIX века. Особенно цельной и драматически выразительной была у Глюка большая сцена с фуриями. Фурии не хотят впустить Орфея в Тартар за Эвридикой. Но постепенно даже эти злобные чудовища со змеями вместо волос смягчаются, внимая чудесному голосу и сладкозвучной лире певца. Популярностью до сих пор пользуются ария Орфея «Потерял я Эвридику»; ее исполняет высокий мужской голос — тенор, либо низкие, бархатные женские голоса — меццо-сопрано и контральто.

* Чтобы послушать оперу Глюка «Орфей», нажми здесь:


* Чтобы прочитать либретто оперы, нажми здесь:

Кроме «Орфея» Глюк написал более 40 опер на мифологические сюжеты: «Падение гигантов», «Антигона», «Телемак», «Альцеста», «Парис и Елена», «Альцеста», «Ифигения в Авлиде», «Ифигения в Тавриде», «Эхо и Нарцисс» ...
Оперная реформа Глюка (благородная простота, героика), отразила новые тенденции в искусстве эпохи Просвещения. Идея подчинения музыки законам поэзии и драмы оказала большое влияние на музыкальный театр следующих столетий. Глюк оказал значительное воздействие на композиторов эпохи Великой французской революции (Керубини, Меюль и другие). Его творчество примыкало к венской классической школе и способствовало формированию стиля Моцарта и Бетховена. В XIX веке идеи Глюка нашли дальнейшее развитие в оперной реформе Вагнера.
К мифу об Орфее композиторы обращались и в более поздние времена. На этот сюжет было создано свыше 50 опер.
Некоторые из них: «Орфей» Иоганна Кристиана Баха (младшего сына великого Иоганна Себастьяна Баха), «Превращённая лира Орфея» Крейзера и его же оперная дилогия «Орфей», «Орфей и Эвридика» Фукса, незавершённая опера Йозефа Гайдна, «Сказание об Орфее» итальянца Альфредо Казеллы, «Орфей и Эвридика» австрийца Эрнста Кшенека, «Несчастья Орфея» француза Дариуса Мийо и многие другие.
Если интерес к замечательному «Орфею» Монтеверди вновь возрос в XX столетии, то «Орфей» Глюка все время был популярным и продолжает звучать в наши дни.
Как подтверждение тому недавняя премьера (15 января 2006 года) оперы Глюка «Орфей» в Большом зале Московской консерватории.
Опера (в концертном исполнении) была представлена во французской версии Гектора Берлиоза (1859), соединившего два авторских варианта этого произведения. Первоначально композитор написал партию Орфея для певца-кастрата, затем он сделал вторую редакцию для тенора.
Берлиоз вернулся к диапазону контральто, специально придумав и переделав партитуру Орфея для легендарной примадонны, французской певицы Полины Виардо (близкого друга русского писателя Александра Ивановича Тургенева).
В Москве все партии в опере, в том числе партии Орфея и Амура, были исполнены женщинами, что соответствует исполнительской традиции барочных жанров с приоритетом высоких голосов. Роль Орфея исполнила восходящая звезда европейских оперных сцен, итальянка Анна Бонитатибус.
Роли Эвридики и Амура исполнили Дебора Йорк (сопрано, Великобритания) и Лидия Тойшер (сопрано, Германия) — певицы, широко известные в мире старинной музыки. Также принимали участие оркестр «Pratum Integrum» и Большой хор московской Консерватории.
Концертное исполнение оперы «Орфей», фестиваль во Флоренции





К началу XIX века в музыке образовалась целая большая страна Симфония, во владения которой вошли не только симфонии, но и симфонические увертюры, поэмы, фантазии и другие оркестровые произведения, а также концерты для различных солирующих инструментов с сопровождением оркестра. Орфей оказался желанным гостем и в этой стране, и прибыл он туда непосредственно из знаменитой оперы Глюка.

Немецкий композитор Людвиг ван Бетховен (1770-1827) был большим поклонником Глюка и утверждал, что средняя, медленная часть его Четвертого концерта для фортепиано с оркестром навеяна сценой Орфея с фуриями. В этой части концерта чудесное пение фортепиано (Орфея), все более и более проникновенное, постепенно смягчает суровость голоса оркестра (фурий). Светлая сила искусства побеждает...

Миф об Орфее и Эвридике увлек и венгерского композитора и пианист, Ференца Листа (1811-1886). Он написал программную симфоническую поэму «Орфей». Орфей для композитора-романтика — символ всего искусства, Эвридика — символ идеала, потонувшего в горе и страдании, а плач Орфея — скорбь по идеалу, гибель которого на земле не может предотвратить даже великая сила искусства...
Все это Лист разъяснял в программе, приложенной к его симфонической поэме.





И всего через четыре года после романтической поэмы Листа, античному герою случилось забрести в совершенно особую, непривычную для него страну.

. . . Бедный учитель музыки Орфей ссорится со своей женой Эвридикой и ей в наказание играет на скрипке свое сочинение. Жену одолевает скука. Тут как тут и повелитель преисподней Плутон. Эвридика влюбляется в него, и они отправляются в подземное царство. Орфей рад-радешенек, но по требованию аллегорического персонажа «Общественного мнения» вынужден плестись на священный Олимп к Юпитеру просить вернуть ему жену. Орфей нехотя излагает просьбу, вяло исполняя знаменитую арию из оперы Глюка — «Потерял я Эвридику». Юпитеру приходится приказать Плутону отдать Эвридику.
Скучающий Юпитер и сам не прочь заглянуть в преисподнюю. Увидев Эвридику, он пленяется ее красотой и легко уговаривает ее бежать с ним на Олимп. Но Плутон напоминает Юпитеру о его собственном приказе, и тому приходится отпустить Эвридику с Орфеем. Только Орфей, как известно, не должен оглядываться. Орфей, притворно испугавшись, оборачивается и, к своей великой радости, навсегда избавляется от жены, попадающей прямо в объятия Вакха, веселого бога вина и плодородия.
Разражается неистовый и головокружительный всеобщий пляс. Над Олимпом и в преисподней воцаряется легкомысленный танец канкан.

Что случилось с возвышенным героем античности, куда он попал? Это Орфей, странствуя по Европе XIX столетия, забрел в страну Канкана . . .
Громкая известность пришла к Жаку Оффенбаху (1819-1880) — французскому композитору и владельцу театра «Буфф», когда он 21 октября в 1858 году в Париже поставил свою оперетту «Орфей в аду», с содержанием которой мы только что познакомились. Именно в тот день родился новый музыкальный жанр — оперетта, и впервые был публично исполнен канкан.         подробнее...
Правда, после премьеры один из известных парижских критиков начал обвинять Оффенбаха в безнравственном осмеянии высоких идеалов. Но скандал только способствовал шумному успеху оперетты. И хотя в прессе Оффенбаха назвали «растлителем Европы», а танец «непотребным», однако это нисколько не помешало канкану стать самым популярным танцем знаменитых парижских кабаре.
* Чтобы прослушать канкан из оперетты Оффенбаха «Орфей в аду», нажми здесь:

Эта оперетта Оффенбаха — живая, жизненно-правдивая музыкальная карикатура, и поэтому она до сих пор не прекращает своих сценических странствий по всему миру.
11 февраля 2006 года на Новой сцене Большого театра России прошли гастроли Ростовского государственного музыкального театра. Ростовчане привезли с собой оперетту Оффенбаха «Орфей в аду», премьера которой состоялась в 2003 году. Вот несколько фотографий, сделанных на этом спектакле:





Заметное появление Орфея на перепутьях XX века произошло в 1948 году, когда в Нью-Йорке был поставлен балет «Орфей» российского композитора и дирижера Игоря Стравинского (1882-1971), с 1914 года жившего за рубежом.                              подробнее...
В балете сохранен в неприкосновенности сюжет ан­тичного мифа. Но даже музыкальная характеристика страшных фурий, как утверждает сам автор, «нежна и неизменно деликатна, как и большая часть балета». Это вовсе не возвращение к Орфею в минувшие века. Это попытка автора балета уйти, отстраниться от острых, сложных конфликтов своего века...

В начале ХХ века Санкт-Петербурге возникла студия «Гептахор», официально просуществовавшая до 1934 года. Работа студии получила признание и высокую оценку выдающихся деятелей искусства. В студии была разработана система музыкально-пластического развития детей и взрослых, которая направлена на раскрытие музыкальности как способности переживать содержание музыкального процесса. Созданна уникальная система «музыкального движения», выросшая на почве пластических идей начала прошлого века.
Современная Московская студия музыкального движения «Гептахор» начала свою работу в конце 80-х годов ХХ века. Она стремится возродить и продолжить практику питерского «Гептахора». Дети и взрослые учатся «музыкальному движению» — системе естественного танца, опирающейся на открытия Айседоры Дункан и Жака Далькроза.
Студия активно участвовала в творческой жизни Москвы и Санкт-Петербурга. В 2002 году коллектив получил диплом Международного фестиваля танца в Будапешт, посвящённого памяти Айседоры Дункан.
В последние годы одним из ведущих направлений работы является соединение движения с пением — благодаря специально организованной работе с телом и движением, раскрываются до тех пор скрытые возможности певцов.

Обращение к опере Глюка не случайно. Обладающая глубокой музыкальной дра­матургией, эта опера позволяет артистам самостоятельно создать хореографичес­кий рисунок, следуя за движениями великой музыки. В результате создан вокально-пластический спектакль, в котором пение представляет собой единый процесс с движением участников, выступающих в роли певцов и танцоров.
Использована полная редакция оперы, постановка осуществлена без купюр.
Премьера спектакля «Орфей» состоялась 6 января 2006 года.

			Музыкальное движение: Аида Айламазян
			Вокал: Мария Ганешина
			Концертмейстеры: Инесса Анохина, 
					      Светлана Лисина
			Орфей: Наталья Назарова
			Эвридика: Анастасия Макарова
			Амур: Дарья Безугленко

Легендарная зонг-опера «Орфей и Эвридика» написана в 1975 году композитором Александром Журбиным и драматургом Юрием Димитриным. (Композитор, долгое время жил в Америке, а недавно вернулся в Москву.)
В момент появления опера была встречена в штыки тогдашним официозом, хотя никакой политической подоплеки в трогательной истории любви не было.

Во многих отношениях эта опера стала первой: это первая рок-опера в стране, в ней дебюти­ровали на большой сцене известные испол­нители Ирина Понаровская и Альберт Асадул­лин, многие музыкальные находки были впоследствии переняты другими русскими композиторами. Певцам зонг-оперы акком­панировал вокально-инструментальный ан­самбль «Поющие гитары». «Орфей и Эвридика» до сих пор в репертуаре Санкт-Петербургского театра «Рок-опера».

Двойной альбом с записью зонг-оперы был продан тиражом более миллиона экземпляров. «Орфей и Эвридика» — претендент на книгу рекордов Гинесса: она не сходит с подмостков уже 30 лет, была сыграна более 2500 раз, а исполнитель роли Харона, артист «Рок-оперы» Богдан Вивчаровский достоин по­падания в книгу рекордов Гинесса уже за то, что на протяжении всех этих лет является бессменным исполнителем роли Харона и является единственным в России артистом, получившим звание Заслуженного Артиста именно за рок-оперу.












* Чтобы прослушать зонг-оперу «Орфей и Эвридика», нажми здесь:


* Чтобы прочитать либретто зонг-оперы Журбина, нажми здесь:

Тема Орфея и Эвридики не устаревает, не случайно в Москве сейчас режиссер Сергей Гинзбург снимает фильм по этому сюжету.

Прекрасная певица Анна Герман пела песню «Танцующие Эвридики», и под таким же названием вышел её диск, а ещё многие годы в Польше в Сопоте проходил международный фестиваль певцов «Золотой Орфей».
Статуэтка, изображающая Орфея, разры­вающего себе грудь, чтобы играть на струнах своего сердца, ежегодно вручается в качестве приза «ТЭФИ» — российской национальной телевизионной премии за высшие дости­жения в области телевизионных искусств, которая была учреждена в 1994 году фондом «Академия Российского телевидения».